Я сижу на первом занятии по трансперсональной психологии, в CIIS (Калифорнийский Институт Интегральных Исследований) в Сан-Франциско, 3 сентября.

Сегодня здесь начинается новый учебный год.

Гленн Хартелиус, доктор психологии,

ведущий курса, которого я давно знаю по множеству конференций, только что начал преподавать в CIIS, перейдя сюда из ITP (Института Трансперсональной Психологии).

К сожалению, ITP, первоначально будучи форвардом в трансперсональной психологии, сейчас сдал позиции, был продан китайцам, и лучшие умы теперь разбегаются в другие места.

Гленн очень доволен, он много лет назад закончил CIIS, и для него, то, что он сейчас начал здесь преподавать очень значимо.

После длительного вступления о том, как правильно участвовать в курсе и как читать книги, Гленн переходит к основной части сегодняшнего дня.

Transpersonal Psychology — where does the Story stars?

Как началась трансперсональная психология? Где ее истоки?

“we could say that tp begins with the great human spiritual traditions…

hinduism, african spiritulity, islam, goddess spirituality…”

«Мы можем считать, что трансперсональная психология начинается с Великих духовных традиций: индуизма, африканской духовности, ислама, божественной духовности…

или
Уильяма Джеймса
или
Вильгельма Вунда» — разворачивает тему ГЛЕНН

Но…

что-то в этих версиях не устраивает Гленна. Возможно, он хочет найти не просто какую-то историческую точку, а глубинную причину возникновения Трансперсональной Психологии в истории человечества.

И Гленн пишет на доске:

1492 год

 

Что случилось в этом году? Спрашивает он класс.

В ответ тишина.

Я тоже притаилась – вроде Колумб открыл Америку, но ведь я сейчас в Америке, могу что-то перепутать и опозориться. Почему все остальные-то молчат?

Может быть что-то не так?

Какой-то юноша то ли из Йемена, то ли из Бургунди что-то бурчит….

И я облегченно понимаю, что была права в своих предположениях, да, 1492 год – Колумб открыл Америку. Но это не то, что хотел услышать Гленн.

И, оказалось, что это и не то, что сказал юноша.

А Гленн тем временем продолжает: а сейчас я расскажу вам то, что оказало формирующий эффект на западное общество, и оказывает до сих пор!

Да, Колумб вышел из Испанского порта 3 августа 1492 года.

При этом, нам, в школе часто рассказывали, что у Колумба были проблемы с тем, чтобы найти корабли, и чтобы найти членов команды, и поэтому его отправление постоянно откладывалось.

Почему?

Кто-нибудь, когда-нибудь рассказывал вам почему? – со страстным возмущением вопрошает Гленн студентов, многие из которых, видимо заканчивали когда-то среднюю американскую школу. Все молчат.

ОГО! – «Они в Школе проходили не то, что мы» – вдруг, с какой-то пронзительной ясностью доходит до меня, «я и правда в Америке».

Эта часть истории, которая травмирована, и никто никогда не говорил вам – почему? – продолжает громко настаивать Гленн.

Все, естественно продолжают тихорится…

Потому, наконец раскрывает карты Гленн,

что к 1 августа 1492 все евреи должны были уехать за пределы Испании.

Ух ты!

Что что…, а это я совершенно не ожидала услышать здесь, на первом занятии по трансперсональной психологии.

Буквально только что, всего месяц назад, будучи в Севилье,

я узнала об этом событии, и о том влиянии, которое оказало оно на историю Испании и Европы в целом.

Действительно, в 1492 году вышел указ (Гранадский эдикт), предписывающий евреям покинуть Испанию в течение трех месяцев или пройти обряд крещения:
«Эдикт касался всех последователей иудаизма, независимо от этнической принадлежности….
Для евреев изгнание стало национальной катастрофой….
Евреям был дан срок до конца июля, причём им запрещено было не только возвращаться в Испанию, но даже проезжать через испанские земли под страхом смерти и конфискации всего имущества.»
«Этот эдикт был первым в истории Испании, согласно которому с её территории изгонялся целый народ, проживавший здесь уже на протяжении полутора тысячелетий. «

Я приехала в Севилью 30 июля вместе с двумя своими подругами. Я планировала маршрут в память об «Испанской балладе» Фейхвангера, которая с детства врезалась в мою память.

Я хотела прочувствовать этот дух мусульмано-еврейско-христианских переплетений, который так живо описал Фейхтвангер.

Вдруг оказалось, что мы уезжаем в Португалию ровно к 1 августа, то есть завтра — 31 июля мы собирались покидать Севилью.

Я шутила над этим, — «мы успеваем вовремя выехать»…, но

ситуация казалась мне удивительным синхронизмом.

Вдруг, мое, казалось бы случайное, путешествие стало строиться в соответствии с историческими потоками:

» Многие евреи бежали в Португалию, где они вначале были милостиво приняты королём Жуаном II, нуждавшемся в их капиталах. Тем не менее пребывание для евреев в Португалии было ограниченным по времени — в течение 2 лет не принявшие христианства должны были покинуть и эту страну.»

Получилось так, что, как и многие евреи, мы уехали в Португалию. И были там не долго, всего пару недель. Я постояла на краю Европы, на берегу океана, у мыса Сагрес,

потом побывала в общине Тамера и на фестивале Бум,

снова постояла на берегу Атлантического океана, уже на самой западной точке Европы (мыс Кабо де Рока), переживая край мира, край того мира, который я знаю, на котором я живу…

И практически через несколько дней после этого я, перелетев океан, оказалась на другом краю, в Америке.

Сейчас, эта цепочка моих передвижений, именно в этот момент времени, вдруг стала обретать какой-то глубинный смысл. Как будто я повторила общий исход евреев из Испании, Португалии и Европы в целом.

Колумб испытывал сложности с нахождением корабля и команды, потому, что все корабли были заняты перевозом евреев, – наконец-то разъяснил нам Гленн.

У евреев также отобрали нажитое ими добро: золото, недвижимость, бизнес. 600000 евреев оставили свою собственность короне Испании.

Благодаря этим финансам экспедиция Колумба состоялась.

Через эту призму получалось, что Америка была открыта за счет страданий евреев, выгнанных из Испании.

Это меня поразило.

При этом,

Сейчас городом с самым большим еврейским населением на планете является Нью Йорк.

Да и вообще, евреи любят Америку, и многие нашли в конце концов в ней пристанище, когда Европа не была так благосклонна к ним, в годы второй мировой войны .

Может быть между этими событиями есть связь?

Евреи, своими страданиями, способствовали открытию Америки и впоследствии так сложилось, что именно они получили возможность переселиться из Европы, спастись во время войн. Может быть Америка для них как раз – Новая Обетованная Земля… которую им дал «Мир»?

Вдруг, я увидела, открыла для себя, что оказывается, есть некая высшая справедливость, которая как бы исподволь влияет на историю человечества. И если трансцендировать на уровень рассмотрения истории человечества целиком, тогда можно открыть эту справедливость.

После рассказа о переселении евреев Гленн перешел к исламской культуре.

Мы тоже

гуляя по Севилье открыли, что когда-то были времена, когда Исламская цивилизация была культурным центром, аккумулировавшим в себе

культуру Греции,

математику, философию, языки,

принимая толерантно как Христианство, так и Иудаизм, и развивая свою культуру с их помощью. Это казалось удивительным, через призму восприятия ислама из современности, как нетерпимой традиционалиской культуры.

Возможно, ислам, как религиозная традиция и культура был тогда молод и впитывал в себя все, уже созданное человечеством, чтобы быстро развится и захватить как можно больше территории, размышляла я. Но, в какой-то момент этот процесс остановился.

 

В 1492 году,

Фердинанд и Изабелла, два испанских дома, объединившись, взяли Гранаду, последний город находящийся под властью халифата на Иберийском полуострове.

Это послужило завершающей точкой в организации единого христианского государства на территории этого полуострова, базирующегося на единой религии, национальности и языке.

Во время расцвета ислама – культура этого региона, – сильно развивалась за счет многообразия поликультурной среды, в которой хорошо сосуществовали и арабы-мусульмане, и евреи, и христиане, и, видимо, по контрасту с этим,

  Жесткое образование единого государства Испания – создало иной         прецендент. Прецендент – монокультурного государства, из которого изгоняются все чужие по вере, и как следствие и по национальности.

Прецендент, по которому далее

в Европе и впоследствии во всем мире

строятся государства:

один язык,

одна религия,

одна нация,

одна культура.

И именно это на взгляд Гленна, создало главное основание для последующего развития материалистического мировоззрения, которое доминирует сейчас на планете.

Как пример этого явления, который он привел, детей учат тому, что каждый предмет имеет единственное название, существительное, а не процесс – и это основа идеологии объектности.

Мир состоит из объектов. Разделенных объектов. Мы мыслим в терминах отдельности, индивидуальности. Гленн назвал эту эпоху – Эпоха Частиц (Particle Age).

И собственно это, в конечном итоге и стало основной предпосылкой создания Трансперсональной Психологии, как альтернативы материалистическому подходу, все еще доминирующему в мире.

«We need tp, because this matherialism brought us down…»

То есть раздробленность на уровне культуры,

всей Европейской цивилизации, возникшая, на взгляд Гленна в 1492 году,

послужила предпосылкой будущего рождения трансперсональной психологии.

Видимо подобный вывод

есть результат мышления на общечеловеческом уровне, как и мой вывод относительно появления евреев в Нью Йорке. Я согласна с Гленном, что образование единой Испании, оказало сильное воздействие на развитие европейской и мировой культуры в целом. В частности, породив открытие Америки…

Но вот является возникновение Трансперсональной Психологии следствием именно этого – для меня осталось вопросом. Точнее, пожалуй, вопросом осталось – чем эта точка зрения лучше, чем например, факт порождения Декартом философии дуализма, в которой он отсоединил материю и сознание в своих теоретических выкладках, породив дальнейшее развитие материалистической науки.

Ведь, Трансперсональная Психология, пока преимущественно теоретическая дисциплина, изучающая

подходы к духовности, не является практисом, и целостным культурным явлением аналогичным созданию единого государства или перемещению нации на другой континент.

А каковы же сейчас культурные явления, которые проявляют тренды          развития современного общества? И каковы возможные пути его развития, исходя из этих тенденций?

Конечно же – интернет и глобализация, скажете вы. Технологическое развитие уже быстро изменило развитие цивилизации. И возможно, дальше, человечество будет продолжать развиваться в сторону технологизации и, как следствие, бесчеловечности… О чем свидетельствуют – например, множество футуристических фильмов с сюжетами конца света и так далее…

Но, возможно, есть еще какой-то путь, альтернативный технологизации, который зарождается где-то в недрах нашей постмодерниской культуры.

Постмодернизм характеризуется, на взгляд многих философов: толерантностью, многополярностью, эклектичностью, поверхностностью, игрой, а точнее заигрышем, и отсутствием представления об Истине. То есть философия постмодернизм строится на странном внутреннем противоречии, принимая, как Абсолютную Истину идею об Отсутствии Истины в Высшем смысле этого слова. Таким образом, культура постмодернизма порождает множество пространств, множество субкультур, но вот где передовой край этого сложного пазла?

Что же это?

Современное искусство, предъявленное например, на Венецианском Биеннале?

Попкультура, лидером которой являются голливудские блокбастеры и рейв-вечеринки?

я, рискну предположить, что апофеозом проявления всего постмодерна является фестиваль Burning MAN (Горящий Человек) в Америке, его младший брат БУМ (BOOM) в Португалии, и слабые отголоски порожденные этими фестивалями в иных местах цивилизации, например, фестиваль «Пустые Холмы» в России.

Burning Man

фестиваль в пустыне Невада,
пожалуй даже не фестиваль,
а постмодерниский мираж, возникающий в пустыне из ничего, и исчезающий также бесследно,
как бы, «город», Black Rock City с населением — 70000 человек приехавших, со всего мира;

Лидеры крупных айти компаний, Гугл и Фейсбук едут на Burning Man. Множество хиппи, шестидесятников, любителей рейва, разноцветных-пестро-глупо-идиотски раскрашеннных людей со всех концов мира едут на Burning Man.
Эти сумашедшие везут с собой по 8 литров воды в день на человека, что в галлонах для моего уха звучит совсем ужасно…
Плюс кучу всяких специфических прибабахов, без которых будет трудно выжить в этой среде, ну и выпендриться, конечно же, тоже….

В пустыне, в ужасных, не-человеческих природных условиях, где очень сухо, где едкая пыль (даст) везде, въедается в руки, ноги, лицо…, где страшно жарко днем и холодно ночью, создается множество арт.объектов огромной величины, причем сразу после окончания фестиваля, они обязательно или сжигаются или увозятся…

Здесь можно: одеваться не так, как обычно, ходить голыми, с бантиком на члене, в балетной пачке, с искусственным пенисом, или как-то еще…
Можно вести себя как-то необычно, употреблять разные вещества, приставать к незнакомым людям, радикально самовыражаться…
Можно чувствовать себя по-новому, Burning Man предлагает громадный выбор инструментариев для этого начиная от обезвоживания, жары и рейва, кончая воркшопами по сексу в разных вариациях…
Можно мыслить не обычно, это стимулируется и перегрузом сенсоров, разнообразием общения и вызывающими арт.объектами.

Посередине всего действа, на плайе стоит Человек / A Man. Его в последнюю ночь сжигают и на этом фестиваль Burning Man кончается. Дальше многим предстоит полгода уборки этого места так, чтобы не осталось и пылинки показывающей, что здесь были мы. Чтобы на следующий год, снова прийти сюда, построить человека, снова сжечь его и так далее…

В этот раз, а это был мой второй визит на Бернинг Мен, меня осенило, что статуя ЧЕЛОВЕКа по центру, это — символ доминирующего в современной культуре – Антропоцентризма.

Этот макет Человека действительно ОГРОМЕН,

и дело не только в его размере, а еще в том, что относительно него осуществляется вся ориентация на плайе… – без него, и тех огромных дорог, которые от него отходят – в этом гиганском пространстве насыщенном огнями, людьми, арт. объектами, музыкой, арткарами и т.д. было бы очень трудно ориентироваться.

Человек – это ЯВНЫЙ, ОГРОМНЫЙ, ПОЧТИ ЖИВОЙ символ антропоцентризма.

Но если вдуматься, это — лишь форма, симулякр настоящего антропоцентризма. Суть антропоцентризма в том, что отсчет ведется от Человека, (Человек мера всех вещей). И если бы это было так, то в центре фестиваля был бы живой человек…

А пока,

Burning Man – этой огромной статуей человека предъявляет – в центре – СТАТУЯ, модель, макет, симулякр.

Как мне показалось, реальный, живой человек для организаторов фестиваля, не так важен, как статуя. Я гуляла вокруг этой статуи с рейнджером, который рассказывал нам о том, сколько труда тратится на то, чтобы воздвигнуть, а потом убрать остатки этой статуи, что под ней лежит массив (несколько метров) привезенного из другого места песка, который после сжигания человека увозится, чтобы пепел не попал на плайю.

Рейнджер рассказывал, что его жизнь сильно изменилась после участия в Burning Manе несколько лет назад. До того, он обслуживал дома (бассеины, лужайки и пр.) богатых людей, после он понял – какая это ерунда, и что он не хочет обслуживать их прихоти и тратить свою жизнь на это. И нашел вид другой эко-ориентированный вид деятельности.

На этом примере видно, что человечество, на коллективном уровне, уже почти пришло, но никак не откроет для себя ценность Живого Человека как такового. Оно вроде бы – антропоцентрично, но на самом деле, по большому счету – нет.

Оно чтит мертвых, ставит им памятники – Христа, Будду, Магомета, Ленина, Маркса и так далее…

А среди живых – пророков нет. Нет пророка в своем отечестве.

Конечно, если я человек, возможно, я переживаю, что я сам, не совершенен, и возможно, свое несовершенство, я, «антропоцентрично» переношу на других живых людей, не предполагая, что есть Особенные, Совершенные и при этом Живые люди.

Если я пока «псевдочеловек», не открывший себя и смысл своей жизни, не знающий зачем я живу, то легче жить, считая остальных такими же

и пренебрегать возможностями поиска Человека Настоящего.

Но может быть в толще этого Симулякрового Антропоцентризма уже зарождается настоящий?

Ведь

I am here

Я – здесь!

WILL CALL

 

Проехав километров 250 от ближайшей цивилизации,

По дороге заглянув на озеро Пирамид,

которое очаровало меня своей мистичностью еще в прошлом году, и я не могла не навестить его снова, и не совершить там мистический ритуал возвращения на Бернинг Мен, исходя из принципа «Вход там же где выход» (там, где вышла в прошлый раз). Реализуя этот принцип на озере Пирамид, я приняла волшебную таблетку и дальше мы поехали вперед уже легче.

Проехав километров 100 по пустыне с космическим ландшафтом, и беседуя об интимных подробностях наших отношений, мы уперлись в длиннющую очередь сначала из машин, а потом из людей..

Вся эта очередь стояла на вход на Бернинг Мен.

Я вышла из машины, побрела вдоль очереди, беседуя с людьми, сидевшими в других машинах, о том, зачем они едут туда…

Этот вопрос меня сильно волновал. Вся дорога, по которой мы ехали, начиная от аэропорта Рино, была усеяна людьми просящими билет. У меня был билет, и это заставляло меня напряженно думать – зачем мне туда? Может быть лучше отдать мой билет кому-то, кто «действительно» хочет внутрь, и стоит на дороге выпрашивая этот билет, а не как я – сомневаюсь… хочу-не хочу….

 

И так, я ходила от машины к машине – Hi! How are you? What for are you going there?

Большинство удивлялось вопросу.

Как! Это нечто настолько ценное, что сюда нельзя не приехать. Так что и думать-то не о чем!

Но, некоторые говорили — For fun

Кто-то говорил – я с друзьями, или я с семьей, там моя мама – в следующем фургоне…

To meet different people, people like you…

 

Очередь двигалась и вскоре мы оказались на стоянке, наполненной машинами, водители которых ушли стоять за билетами.

Полина тоже ушла стоять очередь,

а я вышла из машины и пошла гулять…

Я стала ходить между машинами, продолжая беседовать с людьми и чуть позже

села на дороге, по которой шел поток людей к месту выдачи билетов…

Я как будто вросла в это место, шли часы, солнце пекло, но это не беспокоило меня, я стала частью всего пространства, или это место вдруг стало моим.

Я сидела внутри потока людей, поток обтекал меня, но, некоторые обращали на меня внимание, подходили и спрашивали – are you ok?

Я отвечала живо, но не стандартно и часто они удивлялись… Живые – присаживались рядом и начинали беседовать со мной.

Некоторые давали воды или брызгали на меня из своих брызгалок…

Через несколько часов стали появлятся представители разных спецслужб, расставляющих рядом со мной знаки, пытающихся меня уговорить, сместить… им казалось почему-то, что я сижу посередине дороги… Хотя одинаковая пустыня была передо мной на много километров в разные стороны.

Согнать меня у них не очень получалось, я беседовала и с ними и они уходили, каждый по-разному, кто-то довольный, а кто-то раздраженный на меня, и мое своеволие.

Я быстро поняла, что люди очень разные, негритянка из соседней машины злобно среагировала на мою просьбу о воде, а многие другие легко давали пить по своей инициативе.

В другой соседней машине милая белая американская тетя, радостно побеседовала со мной – о том, зачем она здесь, но свою шляпу мне не дала…

С некоторыми у меня завязывалась беседа.

Один юноша – индус сел рядышком, после одного из моих странных вопросов и стал рассказывать мне о том, зачем он приехал сюда. С друзьями, это – уникальное место… постепенно он сознался, что у него мало сексуального опыта и он хочет получить больше, надеясь на Burning Man. Я предложила ему расширить его опыт здесь и сейчас…, но, его смутила середина дороги и на это он был не совсем готов.

Какая-то охранница – ярко выраженный буч подъехала ко мне со спины – и стала приставать – are you ok?

Я слышала ее вопрос, но не шевелилась, поскольку переживала диссонанс —

она спрашивала так, как если бы я была в обыденном состоянии – «я чувствовала бы себя обязанной повернутся к ней… при этом ее интонация, то как она спрашивала были скорее не-душевными, а злобновато-крикливо-холодно-отрешенными, она не интересовалась мной…»

И я не поворачивалась к ней…

Дальше она стала наезжать, что я сижу посередине дороги, и чтобы я шла к машине, а я не трогалась с места…

тогда она стала угрожать, что меня отсюда выгонят, и она счас поедет за полицией, и лучше чтобы меня здесь не было, когда они вернутся..

Я продолжала сидеть…, чем-то это слегка напоминало мои прошлые истории, как мне угрожали милицией, психиатрией, выгоняли из собраний и семинаров и так далее… но как-то страха во мне в этот раз не было…

Приехал мужик – рейнджер. Он стал беседовать со мной, а я этого и хотела.

На его вопрос – понимаю ли я где я? – Я сказала – North America????

Его улыбнуло и успокоило…

Он – был вполне доброжелателен, и мои выкрутасы его скорее веселили, чем напрягали.

Он уговаривал меня пересесть, при этом, улыбаясь…

И закончилась наша беседа тем, что я отошла на пару метров, он обрадовался, назвал это расстояние в футах и мы стали пересчитывать, потом он отвернулся и я мнгновенно оказалась на том же месте, где была, он рассмеялся и оставил меня в покое..

Потом мимо шла девушка из Бразилии, с ней у меня быстро возник чувственный резонанс. И ей удалось даже поднять меня с дороги и привести к очереди, где стояла очень встревоженная Полина.

Полина стояла уже третий или четвертый час за нашими билетами.

С ней контакт у меня не получился и я пошла назад, застряв у какого-то парня просящего билет.

Он готов был купить билет за 1200 долларов, о чем у него висела табличка на груди…, что было в три раза дороже номинала. Деньги тоже висели на его табличке.

Сказав ему, что если он убедит меня, что ему билет нужней, я отдам ему билет, я остановилась побеседовать с ним.

В душе, я все еще колебалась – ехать ли мне внутрь. В прошлом году Бернинг Мен дался мне не легко. Я уже довезла Полину, и скоро у нее будет подаренный мной билет. Плюс, в прошлый раз, год назад, я

въехала одна внутрь, сама там нашла свой лагерь, встроилась, дежурила в ZenDo,

и это был очень ценный для меня опыт. Поэтому я чувствовала, опираясь на свой импринт, чтобы дать Полине полную гамму ощущений — стоит дать ей возможность отправиться внутрь одной.

К тому же, я уже была на Burning Man, и кроме как привезти туда Полину, я не могла найти для себя достойных целей. Даже воркшопы, заранее заявленные казались какой-то ерундой…

И эта масса раскрашенной молодежи не знающая зачем туда прется, и если я поеду тоже, то получится, что я тоже такая же, как они, осознание этого доставляло мне почти физическую боль.

Я беседовала с парнем с табличкой и пришла Полина с билетами, момент был напряженный, поскольку билеты были уже у нас на руках.

Но, узнав, что я из России, что ему казалось другой планетой, юноша был откуда-то поближе, толи Мексика, толи соседний штат – он растерялся, и не стал меня уговаривать отдать билет ему.

Дальше мы пошли к машине и лично у меня никто билет не просил. Забравшись в палатку сверху я стала наблюдать – что будет. Полина не решалась отправляться одна.

Когда вся стоянка опустела и уже практически наступила ночь, к нам опять стали приставать охранники – есть ли у нас билет… Наша машина уже практически одна стояла на огромной пустынной стоянке. Стало темно.

Я переживала отчетливо – пора, взяла бразды правления в свои руки и мы поехали внутрьнавстречу открывшемуся в темноте космическому ландшафту, с яркими огнями и звуками где-то в смутном впереди.

Мы ехали по длиннющей, петляющей дороге, и необходимо было ехать по ней очень медленно.

Welcome Home! – вот одно из приветствий, которым награждали нас встречные проверяющие.
This is the best place in the world – это то, что говорили те, кто встречал нас на этой дороге, ведущей ко входу в HOME.

это создавало определенное настроение.

На фестивале Бум в Португалии нас встречали охранники в униформе, — и это было обычно, как на границе с Финляндией.

а здесь люди, одетые ярко-выпенрежно-расфуфыренно-полуголо останавливали машину, может быть даже что-то проверяя, при этом разговаривали с нами, и пока разговор не завершался – они не отпускали дальше…

Девушка где-то посередке дороги остановила нас и долго расспрашивала и уговаривала одновременно, удивляясь, что я, уже один раз побывав на фестивале, еду снова и при этом ехать не хочу и не знаю зачем…

Да, я идиот…, говорила я ей – приехала снова, а зачем не знаю…

а я спрашивала ее – а ты зачем здесь?

Как, это же лучшее место в мире!!!

Дальше она пыталась найти для меня какие-то варианты:

.а музыка? А свобода?

Свобода – есть везде. А музыку я не очень люблю.

Ну должна же ты хоть что-то там любить, минут через десять беседы воскликнула она…

Я решив, ей чуточку помочь —

I like drugs.

Oh, you will find plenty of drugs there.

И на этом она облегченно пропустила нас дальше. (прикольный контроль подумала про себя я, одновременно с досадой —

– опять не прошло – у меня в машине уже plenty of drugs..)

Мы въехали. Нашли свой лагерь, нас встретил в нашем лагере, как позднее мы узнали – Джон Гилмор, известный пси-активист и помог нам с местом для ночевки.

В этом лагере было не так шумно, и я смогла поспать оставшиеся полночи. Днем – оказалось, что мы и правда хорошо устроились, и потихоньку начали обживаться, адаптироваться к жаре и к месту.

Вечером я провела Русские Игры в Русском лагере, лекцию по модели 7х7 в Чакрополисе, и собиралась дежурить в ЗенДо.

ZenDO

Я чертыхалась, когда ехала на велосипеде через плайю дежурить в ZenDO.

Было два часа ночи.

Ведь говорил же мне Гена – там сориентируешься…, не стоит заранее записываться…

А я все равно влезла, записалась, оказалась в timetable и вот теперь еду дежурить, потому, что я «должен».

Ночью, конечно, хочется спать, а не дежурить. Тем более, да и пожалуй, это самое главное, встречатся там с Линне*…

Линне – глава всего проекта, блондинка…, с которой после прошлого Burna мне видеться не хотелось…

Я даже думала, что причина сильнейшего ливня, размывшего Бернинг Мен позавчера, и сломавшего юрту ZenDo напрочь – во мне, в моем страстном не-желании дежурить, но я слегка со временем ливня просчиталась и юрту уже успели восстановить.

Дежурства в ЗенДо начались, и вот я еду…..

Я ехала мучительно, и с трудом нашла их юрту в темноте, чуть было не поддавшись соблазну – ну раз не получается найти – вернусь как я домой.

Села. Устроилась. И почувствовала себя хорошо.

В юрте было уютно. Я сразу попала в состояние сосредоточения и спокойствия.

Линне и какие-то еще люди возились у другого входа.

Потом она увидела меня и подошла обняться.

Объятия были формальны, и мы быстро расцепились.

Я сидела и смотрела за ситуацией.

Людей (клиентов с бедтрипами), как мне казалось – не было. Несколько озабоченных ситтеров толпилось у противоположенного мне входа в юрту.

Потом, до меня докатилась информация, кто лидер шифта и пошла с ним знакомится.

Это оказался добродушный дедушка.

Поскольку бед.трипперов не было, я отпросилась у него отдыхать.

Я пересекла всю плайю обратно, проехав несколько километров в ночи, по прыгающему, орущему, перетекающему, мельчешащему огнями и людьми пространству и даже улеглась снова спать.

Но, одна мысль буравила мой мозг, пока мое тело релаксировало в уютной палатке,

когда мне возвращаться?

К концу шифта? Или когда проснусь?

Полина спала рядом и посапывала…

И постепенно во мне стало просыпаться чувство долга.

Я поняла, что даже если никто не придет – правильно дежурить и отдежурить. Даже для спящей Полины – точнее, правильнее, будет, если я буду там, а не здесь…

Я вылезла из уюта палатки, села на велик, и поехала снова в ZenDo.

Дядечка-лидер обрадовался мне.

Я уселась.

И стала втягиваться – вслушиваться – вчувствоваться в процесс. Клиентов по-прежнему не было.

Рядом сидел парнишка чуть моложе и читал книжку по программированию.

Я начала знакомиться с ним.

Оказалось, что его подруга участвует в MAPS, и он собирался приехать с ней, но она не приехала, а он все-таки решил приехать и дежурит здесь… Почти как Полина со мной…

Постепенно он растопился и рассказал мне все то, что я бы рассказала кому-нибудь в прошлом году – в лагере MAPS я никому не нужен, слишком много людей, очень громкая музыка…

И я слушая его, рассказывая ему о себе, поняла – это не только мои прошлогодние переживания – это «так и есть»…, так здесь организовано…

Мы, волонтеры, никому не нужны… Здесь слишком много людей, построек, деятельности, программ, семинаров…. те, кто стоит у руля очень озабочены тем, чтобы все это организовать…. А не тем, чтобы люди, которые приехали были довольны…

Человек – не является главной ценностью в этом проекте.

Меня в прошлом году тоже никто не ждал.. и никто мной не интересовался…

Он рассказывал, прям, как я думала будучи здесь в прошлом году – вот бы познакомиться заранее с людьми, с которыми дежурить в ЗенДо, с лидером шифта моего…

А ничего этого нету…

Я захотела дать ему свою визитку и решила еще раз сгонять на ту сторону, в свой лагерь.

Вернувшись я не обнаружила его… было уже почти утро.

Пока я ехала в голове у меня звучала песня – «мама мама это я дежурю, я дежурный по апрелю…»,

и еще я снова переживала инсайт, который осенил меня на BOOMе, что правильно отдежурить свой шифт (свою смену) целиком, и что правильно, не жаждать, чтобы люди пришли ко мне, раз я тут сижу, и если их нет, то я – зря пришел,

а наоборот, дежурить так, чтобы люди не пришли, потому что я же не хочу, чтобы они попадали в бед.трипы.

И я дежурю – значит держу пространство без бед. трипов.

Пожалуй, это идеальное отношение к жизни, не ждать (жаждать) чтобы люди пришли ко мне, а быть в аллертном, живом состоянии, будучи готовым ответить на любой запрос мира, который может прийти в совершенно неожиданной форме, и заниматься поддержанием, развитием своей чуткости и аллертности, чтобы уметь принять любой сигнал мира и адекватно ответить на него.

Когда, ища визитку я обнаружила, что Полина проснулась и высунулась, ко мне пришла идея – предложить ей додежурить за меня оставшиеся часа полтора. Она решилась, я умчалась вперед, а когда она приехала, то я представила ее лидеру шифта, он усмехнулся, и согласился, что она подежурит.

Перед этим я настроила ее на аллертность и умчалась довольная спать, что я смогла интегрировать и свою усталось, и дядечку, и Полину.

Поспав с часок, я услышала, что Полина вернулась и свесилась из нашей палатки поговорить с ней.

Она была взбудоражена и печальна одновременно.

Оказалось, довольно быстро в шатре появился человек с бед-трипом.

Поскольку она была аллертна на предложение мира она сказала да, парень-индус достался ей.

Но через час – стал меняться шифт, пришли другие ситтеры и стали забирать у нее человека. На ее взгляд – они вломились, и не дали ему завершить процесс, как он хотел и уйти из юрты.

Это раздражило меня…

Я предложила Полине выбор – сдаться или вернуться и бороться за него. И она выбрала бороться.

И уехала.

Я поехала вслед за ней.

Пока я ехала через плайю,

конгломерат чувств просвистел в моем сознании, я перепроживала ситуации, которые произошли со мной в прошлом году и свою страшнейшую досаду, на то, что я, год назад, будучи в процессе, вернулась в ZenDo к своему ситтеру, а они сменились… И новая смена уже не знала про меня…

Что меня тогда бросили…

что же это за система?

Как можно ее так продолжать…

Я пойду все-таки поговорю с Линне…, я не сделала это в прошлом году, я сделаю это сейчас.

Сначала меня не пускали в юрту, потому что новый мальчик на дверях не мог понять, что я хочу и кто я, и не верил, тому, что я говорю, что я с прошлого шифта, и один человек до сих пор в моей компетенции…

Когда я прорвалась внутрь, оказалось, что лидер шифта мой знакомый, но и он не сразу понял, что я хочу побыть здесь, посмотреть что происходит, он решил, что я пришла за терапией сама и стал будить своих волонтеров…

Через какое-то время все успокоилось, Полинин юноша заснул и она начала уходить.

Я попросила ее отвезти меня к Линне, поскольку она знала, где Линне живет. Мы пришли к милому вагончику Линне, но около него никого не было….

Тогда мы пошли искать ее дальше между нагромождениями палаток, людей, машин…

Экзистенция в моей душе нарастала.

И к какому моменту, я увидела Линне, она уже сама шла мне навстречу, возможно от кого-то узнав, что я ее ищу…

она выглядела встревожено, я предложила ей поговорить, она отказывалась ссылаясь на занятость и все такое, и пыталась отправить меня на холотропное дыхание,

но, было очевидно, что она боиться меня.

Слегка пометавшись, она все-таки вернулась ко мне и спросила — что я хочу

так ты можешь поговорить или нет?

Я могу..

Я стала говорить – про смену шифтов…, что это не правильно, пусть люди меняются в зависимости от человека, а не времени…, это же легко организовать…

Да, это возможно, но мы должны заботиться о ситтерах, им нужно отдыхать

Тут я вспомнила ночного мальчика и думала — счас я скажу ей про заботу

Но она уже не слушала меня – шесть часов это много…

Я лишь сказала да – шесть часов это очень много…, и заплакала…

Дальше она сказала, что ей некогда, спасибо за обратную связь, но они ничего больше не могут сделать и ушла.

Мы остались вдвоем с Полиной.

…

При этом, до меня дошел полностью тот принцип терапии (фасилитации) который я собственно и отстаивала прямо сейчас – сопровождение человека, пока не кончится его процесс… И дежурить не по часам механически, а по людям..

Ну кончается твой шифт – ну не бери человека… Ну начался твой – не отнимай у других… Человек – главная ценность… В данном случае, особенно, если проект строится на помощи человеку, то самое главное – опора на человека, в первую очередь на того, кто обратился, и во-вторую, на ситтера…

Полина, твоя ответственность закончится, когда он уйдет,

даже если он успокоился и заснул, он все равно в юрте…, и это значит, что его процесс еще идет.

Полина поняла, и пошла дежурить дальше.

Я пошла снова спать в растрепанных чувствах.

Проснулась еще через пару часов, от снова вернувшийся Полины. В этот раз она была счастлива. Мальчик-индус проснулся, поблагодарил ее и ушел. За это время ее кормили, поили и она вжилась в процесс, так что даже получила несколько инсайтов про свою жизнь.

Современные книги по психотерапии активно отстаивают точку зрения, что отношения – и есть терапия.

Например, Ирвин Ялом – самый известный терапевт современности, утвержает это во многих своих книгах. При этом, на вопрос журналиста газеты «Сноб» о том, к какому терапевту он (Ирвин) посоветует обратится он отвечает – посмотрите какое у него было образование, как будто образование, это то, что делает человека Человеком.

Странно концентрироваться не на отношении терапевта к вам – внимателен ли он, чувствителен, понимает ли он вас… — это вдруг почему-то оказывается менее важно, чем образование.

Вот он – посмодерн – симулякры повсюду. Даже терапия – и то становится симулякром.

ZenDo – классный проект. Но, погнавшись за всемирной известностью, за достижением внешней цели – легализации психоделиков и последующего использования психоделиков для терапии, организаторы проекта портеряли людей, участников проекта, и их терапия прямо сейчас перестала быть ценностью, за пределами формальных рамок.

А ценностью стала – массовость, признанность, внешняя эффективность, точнее даже ее видимость – работает же… Юрта стоит, люди приходят, уходят… и кому-то помогает!

А Я, Human Being, со своими особенностями, придурями и стремлением к совершенству уже увы… не причем…

Тема с Отношениями между терапевтом и клиентом, а по сути тема о том – что такое терапия продолжалась у меня в течение дня, хотя, более точно, в течение всей поездки:

В середине дня я попала на лекцию в Паленке Норте:

Милая тетя-докладчица (Doctah Nataghue) рассказывала, как важна интимность между людьми, и что психоделики, особенно МДМА, порождают интимность and vulnerability (ранимость) in people.

И Бернинг Мен тоже, как пространство, способствует возникновению этой интимности между людьми, да и вообще люди сюда приезжают ради этого.

В этот момент я переживала, что Линне отказалась со мной разговаривать с утра, когда я была очень vulnerable и думала – поспорить с тетей-лекторшей про весь Бернинг Мен, но пока я думала ситуация унеслась…

И тетя стала рассказывать про похожесть молекулы ДМТ и серотонина..

Еле дождавшись конца рассказа про серотонин, когда она дала упражнение, я не выдержала и пошла рассказала ей лично историю с Линне, и что, это как-то не сходится с ее рассказом, о культивировании интимности, здесь, на Бернинг Мене. Она выслушала, посочувствовала, но снова принялась за свою лекцию.

Тем не менее, даже к концу лекции у меня сохранилось сомнение – может все-таки она понимает, о чем говорит и может она правда отношения ценит?

После она пила чай в нашем Ти Хаусе, и я подкатила к ней снова, но никак не могла найти вопрос, который бы полностью проявил для меня ее позицию. С одной стороны, она казалась мне очень продвинутой и ценящей отношения, а с другой я чувствовала какую-то незавершенность, она не отвечала на мои вопросы полностью, и по сути, не входила со мной в отношения прямо здесь и сейчас, куда я ее приглашала.

И вот, наконец-то, я нашла вопрос, который помог мне прояснить ее позицию:

Я рассказала, что

В СIIS, который, она недавно закончила, я буквально только что купила продвинутую книжку:

Between Therapist and Client, The New Relationship, Michael Kahn

В этой книге автор долго вводит контект, в котором рассказывает, что не сразу, но понял, что Relationship is a therapy – имея в виду, что отношения между терапевтом и клиентом – и есть терапия, а далее он раскрывает тему –

“Insight is important,” he said. “But it’s certainly not enough. I think the future lies in understanding the nature of the relationships between the therapist and the client.”

 

“Инсайт – это важно,” он писал: “Но, это определенно не достаточно. Я думаю, будущее лежит в понимании отношений между терапевтом и клиентом.”

 

Тем не менее, даже в этой продвинутой книге:

“Most therapists understand that it is important to live by the basic ground rules of therapy. Boundaries of the therapeutic relationships must be respected: we must remember every moment that our clients are neither friends nor lovers.”

 

“Большинство терапевтов понимают: что важно соблюдать основные правила терапии. Границы между терапевтическими отношениями должны уважаться: мы должны помнить, что отношения между терапевтом и клиентом не должны быть ни дружбой, ни любовью.”

 

Когда я читала это, то удивилась: ведь данный принцип низводит ценность отношений, удерживая их на формализованом варианте.

И я решила спросить ее — «согласна ли она, что ни дружба ни секс – не возможны и не правильны между терапевтом и клиентом, поддерживает ли она этот принцип?»

Ноти сказала – да, should be boundaries…

а как же интимность? Разве не она исцеляет? – усомнилась в ее ответе я.

Она исцеляет, но должны быть границы. Как же без них?

И дальше она перенесла свое внимание на что-то другое, более важное.

А мне, наконец-то, стало понятно, что она не понимает, что «интимность» — это зона снятия границ, а не удержания их…, и в этом-то собственно сила исцеления.

Странно, конечно, что передовые умы, осознавшие важность интимности для процесса исцеления, при этом отрицают важность близких отношений, как части процесса терапии. Может быть, это тоже пока проявление искусственности антропоцентризма?

Если Человек самая большая ценность, то и отношения с ним – наибольшая ценность, и чем более интимные, тем более исцеляющими они могут быть.

ESALEN – колыбель или симулякр?

 

Вобщето, тема отношений, как между собой, так и с терапевтами началась у нас еще в Эсалене, куда мы заехали перед Беринг Меном. Попасть туда можно было только взяв какой-либо воркшоп и Полина зарегистрировала меня на воркшоп по гипнозу. Оказалось, что его ведут крупные специалисты Аннелен и Алекс Симкинсы, которые учились у самого Милтона Эриксона. С чего собственно они и начали свой воркшоп.

Кончили они его на скандале, посвященном мне.

В последний час я предприняла еще одну попытку прояснить — что такое гипноз для них (а таких попыток было много на протяжении этих нескольких дней, поскольку тема ИСС, а именно транса, которую они пытались раскрыть, меня глубоко интересовала.)

Я задавала разные вопросы – о том, что такое бессознательное, где они проводят границу, почему нельзя познавать его, как они утверждали, и так далее…, но, как правило, мои вопросы откладывались на потом.

В этот раз, а воркшоп уже шел к концу, мы делали чуть ли не последнее упражнение на вхождение в транс. Я почти погрузилась, но упоминание Алекса, о том, что мое тело теплое, и температура его — 89.3 градуса, выдернуло меня из транса в размышления о фаренгейтах, и о принципах работы сознания. Я устремилась разобраться все-таки —

как собственно они выбирают слова, для наведения транса, в частности, зачем Алекс назвал температуру в фаренгейтах – это был сознательный выбор для наведения транса или бессознательный набор слов.

Алекс и Аннабель игнорировали вопрос, говоря, мы ответим потом, когда-нибудь, подойди позже, я чуть повозмущалась – как же так, когда позже, почему позже?

Это же вопрос по сути!

Совсем недавно, может быть даже меньше месяца назад, участвуя в Summer University (Летнем Университете)в Тамере я пыталась получить ответ на вопрос:

Какова же цель этой группы…, в которой мы участвовали?

Тамера, известна, как коммуна, построенная на принципах главенства борьбы за мир (против войн) и свободной любви. Наша группа формально была посвящена Паблик Рилейшнс, и СМИ… Но, фактически, обсуждались другие проблемы. Мои вопросы, как правило, натыкались на сопротивление, со стороны наших фасилитаторов, которые одновременно были и членами ядра тамерской общины.

Это происходило, даже когда я спрашивала по существу.

Они послали меня с вопросом о цели группы и потом, рефлексируя ситуацию, я поняла, что могла отстаивать свое право задать этот вопрос и получить на него ответ. И я сама сдалась тогда. Больше я сдаваться не хотела.

Алекс и Аннебель продолжали нудеть свое, при этом Алекс пытался дать мне ответ, а Аннебель – говорила потом…

И все это происходило одновременно…

Я снова спрашивала.

И вдруг на меня наехал какой-то мальчик из группы, чтоб я заткнулась со своим вопросом…

Как часто бывает… , сколько раз на меня наезжал кто-то из группы, чтобы я заткнулась, когда я приставала к ведущим с неудобными вопросами.

Я заткнулась. Алекс залился соловьем рассказывая то, что ему хотелось, совершенно о другом. Я увидев, что одна девушка засобиралась, ушла вместе с ней.

Потом оказалось, случился скандал. Оказалось, большая часть группы тоже хотела узнать ответ на мой вопрос. Но почему-то в тот момент они молчали, дождались, пока я ушла и тут началось…

За обедом, многие из группы подходили ко мне обсуждать этот эпизод. Вдруг, оказалось, что рядом со мной сидели люди, со своими эмоциями, состояниями, соображениями, и теперь они хотели поделиться со мной. Они увидели во мне человека, и это позволило им хотя бы чуть-чуть открыть для меня свою человечность.

Теперь я помню этих людей… , до того, они были для меня просто статистами.

Почти тоже произошло на воркшопе по гештальту.

С некоторой точки зрения, даже хуже. В центре, в родовом имении гештальта, в Эсалене, где гештальт собственно родился, я пошла на процесс, называемый открытый стул. Это пространство было открыто для всех желающих, и целый час (примерно половину от всего времени), ведущий Джозеф рассказывал про стул и про гештальт.

Джозеф живет в Эсалене давно, и я была у него четыре года назад, когда впервые приезжала сюда.

Чтобы попасть на открытый стул необходим был issue, то есть вопрос, проблема.

Я порывшись в своем сознании нашла несколько актуальностей.

Одна из них звучала в моем сознании так:

 

Are you a couple?

When are you going to merry?

I may introduce you to somebody who will merry you..

 

Заговорил с нами парень слегка гейской внешности, когда мы поднимались в Эсалене от горячих ванн к столовой…

Это произошло неожиданно, как гром среди ясного неба….

Никто раньше не принимал меня за гейскую пару, с кем бы я не была вместе, и как бы при этом не вела. Здесь я вроде вела себя прилично.

И такой вопрос поставил меня в тупик. Тем более, что я не знала что сказать. Of course, not.

Я вспомнила тут же рассказ Нату, как на такой же вопрос она сказала – Нет, а ее муж – ДА

Are we a couple? – What does that mean? That, we have sexual relationships?

What even that means?

That we had sexual relationships between us?

What if it never happens again in future? – are we couple now?

So, I felt confused so much by this question, и только сейчас на классе гештальта, думая над тем, что меня сейчас действительно волнует, эта ситуация всплыла в моем сознании.

Но рассказывать сейчас на группе эту ситуацию казалось трудным, уж очень интимно.

Поэтому продолжая искать актуальности, я нашла проблему в виде больной ноги, которая за несколько последних дней разнылась и заставляла меня хромать при ходьбе… Джозеф согласился с ней «работать».

Разматывая ситуацию с ногой к моменту, когда я, ее повредила, спеша на съемки, и перебегая пешеходный переход в Москве, несколько лет назад, я дошла до своего процесса с Максом Шупбахом, всемирноизвестным «процессуальщиком», который состоялся практически сразу после разрыва связки в ноге. Этот процесс постепенной размотки моей травмы, перешел к сигналу, который я видела на светофоре на переходе тогда, ассоциации с истечением минут на ебее, которые я созерцала незадолго до этого, … привел к переживанию экзистенции, краю, в котором я находилась некоторое время, переживая, что «потолок надвигается», «время жизни моей истекает»… На пике переживания я спросила Макса – «боиться ли он смерти?», чтобы понять – решил ли он эту задачу,

но, он замял вопрос, спрятавшись то ли за всех людей, то ли за что-то еще…

В тот момент мне казалось, что если он решится на диалог со мной – как человек с человеком, решится сопереживать тому, что переживаю я, а не просто холодно, свысока, «терапевтически» относется к этому,

тогда мы можем объединится и прорваться за экзистенцию вместе.

Но он отказался, и я осталась в одиночестве.

Больная нога вызвала эти воспоминания сейчас и я рассказала их Джозефу, надяясь, что он, сейчас поможет мне пройти через экзистенцию, и исцелить ногу. Но он тоже спрятался за свою роль;

я спрашивала его – кто ты в первую очередь? – фасилитатор (роль) или человек? Но он отказывался выбирать.

Я, ища варианты спасения, предложила ему хотя бы стать ченнелом (каналом) для Перлза и сделать то, что сделал бы Перлз, окажись он здесь сейчас со мной, но он и это отказался делать…

К моему сильнейшему разочарованию, оказалось, что и дух Перлза уже не живет в Эсалене.

Когда-то, Эсален, и правда был удивительным местом, в нем жили люди – столпы, основатели направлений – Перлз, Шутц, Рольф, Хаксли….

А теперь рольфинг превратился в дорогой фирменный эсаленский массаж. Когда я принимала этот массаж, я поговорила с массажисткой, знает ли она – что такое рольфинг, что за массаж она делает и зачем – релаксация отвечала она, а рольфинга сейчас в Эсалене – нет. Только элементы deep tissue массажа, и мне показалось тогда, что это – позорно… что человек, в данном случае массажист работает со мной за деньги здесь, и это уже не метод развития сознания, а обычный спа-массаж, который я могу получить в любом другом месте… Эсален от этого упал в моих глазах еще больше…

Тем не менее, и массаж, и такая гештальт-сессия помогли мне. Я увидела, как важно, чтобы терапевт не боялся быть человеком.

Человек – вот что первично… а терапевтические навыки они конечно хороши, и по началу, наверное, особенно важны, но по-моему вторичны. Вряд ли Перлз развил гештальт за счет навыков… Я думаю, что он был Человек в первую очередь, он чувствовал, видел, понимал, а потом уже эти его качества описали, как технологию и появилась гештальт-терапия. А теперь уже эта технология ставится во главу угла, и люди склонны забывать, что главный это – Человек, который может (умеет) использовать технологию.

Решится стать Человеком, полагаться на свои чувства, искать контакт с Другим – вот оно, настоящее Мастерство терапии и пожалуй, еще более точно сказать — фасилитации. К которому я стремлюсь.

И Burning Man стал хорошей обучающей площадкой для меня:

На следующую ночь, после ZenDo, Полина дежурила в Тихаусе, подавала чай и разговаривала с людьми. Рано утром следующего дня я почувствовала, что пришло время Х. И после некоторых колебаний Полины, связанных с сильным желанием спать все-таки победил процесс более высокого порядка.

И мы на великах укатили на край плайи.., «как бы» смотреть сжигание арт.пары.

У одной из инсталляций с орлом, мы остановились, здесь было пустынно. Людей почти не было видно.

У меня в кармане рубашки лежало две капсулы, подаренные вчера Женей Г., моим другом-психиатром из MAPS.

Женя, узнав, что Полина – virgin в области психоделиков сразу полез за капсулами. И как бы я ни хотела отвертется от психоделиков, он еще дал мне инструкции, чтоб я задала правильно контекст для нее и всяко… разно… Поэтому просто так заиграть капсулы, казалось уже не очень правильным. Плюс Полина после этого начала слегка поднывать – а я? А как же я? Я тоже хочу попробовать…

В-общем, я решила, что момент настал и разрешила ей взять одну капсулу из моего кармана. Воды у нас не было, поэтому она съела ее на сухую.

Вскоре к нам подъехал очередной бернер в шикарном костюме и с шоколадом и я даже задумалась – может быть отдать ему вторую капсулу, может быть мир послал его к нам для этого?

… я искала намек с его стороны, но не стала предлагать и он удрал…

Мы рванули «как бы» за ним и оказались около какого-то джудайского* арт. объекта, у него был шар в центре.

*Джудаизм – Объемное Еврейство, мировоззрение, которое было разработано мной и Г.Ши в попытке адаптировать иудаизм к современности, сохранив самую суть иудаизма, и освободиться от устаревших патриархальных форм. В частности, сохранив идею передачи по женской линии и возможность стать джудаем для любого человека, при этом поставить идею мессианства во главу угла, допуская, что мессией может стать любой человек, осознавший свой смысл в этом мире.

Шар – это целостность, с точки зрения греческой философии, поэтому мы выбрали его символом…

В этой инсталляции был:

Объемный шар —

планета Земля

Дерево Жизни

удобные гамаки…

Где-то рядом с шаром я обнаружила бутылку с малюсеньким глоточком воды, выпила его, и она (бутылка) улетела

Я будучи озабочена мусором, точнее его отсутствием, в силу постоянного прогруза (не оставляй никакого следа) погналась за бутылкой,

И тут же нашла другую бутылку, в которой было много воды!

Из приличия спросила чье это, и не получив ответа решила расслабиться и выпить…

Дала запить Полине, вот теперь у меня начался процесс – сказала она.

вот оно Дерево Жизни – планета Земля – здесь есть Вода!!!

В джудайском храме я нашла воду!!! Вот он храм джудаизма – не просто стены – он функционален, он создан для человека!

Как наш Тихаус — в нем есть вода и соответственно жизнь.

И я приняла решение принять капсулу.

Джудайский Храм – место для Инициации, для начала пути.

и мы поехали дальше

на подъезде к Храму я уселась и я стала переживать ощущения

хотелось писать, хотелось какать

я чувствовала металлический вкус и легкую тошноту

ощущение боли внутри усиливалось, и на меня накатывали тяжелые эмоции печали, страха, страдания,

и я понимала, что это как-то связано с размножением, потому, что боль концентрировалась где-то в низу живота, а специальное направление внимания в эти ощущения, вызывало мысли:

«людей много, вот они, здесь» — смотрела я на бредущих мимо людей, —

«Я-большое, как Homo Sapience размножился и я, конкретный, этот, могу себе позволить перестать размножаться.»

потом тема сменилась, я вдруг поняла, что

здесь — дно

дно озера, поэтому все вокруг такое ядовитое

И мы сидим на дне, на дне жизни… и эти люди, которых я созерцаю – тоже на дне, я вспомнила, как Г. рисовал мне социум, и подобные фестивали, контркультура – оказывались по его модели – на дне.

Полин, как ты считаешь, ты уже достигла дна?

(в тот момент, мне казалось, что каждый человек воплощаясь, достигает дна жизни), и если даже еще не достиг, то можно увидеть – где именно это мое дно… назначить его и пойти к нему…

Ну раз молчишь, значит еще нет…

Видимо началась песчанная буря

Ощущения в животе породили воспоминание о нашей «Охоте за Истиной» на гору Воттовара в Карелии, и шедевре, который я там породила. И насколько там и тогда это случилось идеально, гармонично. И было признано всеми, как шедевр современного искуства. Потом я перенеслась сознанием в Крым, где тоже пыталась породить аналогичный шедевр, во время сахарной сессии, бродя вокруг геосоты в медитативном состоянии и медитативном центре в горах. И постепенно я оказалась в Крыму целиком, спускаясь с геосоты снова обнаружила Орегон, и то, что он пуст сейчас, а потом пережила, как мы мчимся с Нату по дорогам Крыма, не зная куда мы едем.

И я переживаю, что хочу убежать от нее, а она боиться меня отпустить, поэтому лихорадочно ведет машину куда-нибудь. И постепенно в моем уме в результате этой гонки вырисовывается —

САРАЙ/ШАЛАШ. Эта тема звучит, орет, может быть даже точнее в моей голове.

А что это значит – я никак не могу понять. И мы продолжаем ездить, заезжая в случайные рестораны с названием «Шалаш», и проезжая мимо указателей на БахчиСарай.

Я поняла, что это значит, только сейчас!!!!

Чуть раньше, в Питере, я поняла, почему эти два слова слепились в моем сознании:

САРАЙ = ШАЛАШ – из-за Ленина, из-за комплекса в Разливе, в детстве нас возили на экскурсию туда, а там, САРАЙ и ШАЛАШ находятся там в одном месте, это – одна экскурсия, поэтому у меня – это один гештальт.

А САРАЙ – потому, что Бахчисарай – то единственное место, в котором я не была в Крыму, потому что папа не любил ездить на автобусах, его укачивало, и он говорил – ну зачем мы поедем – это же полдня на автобусе туда, потом, полдня обратно…

И так получалось, что я в Крыму почти везде была по нескольку раз, а в Бахчисарае – не была. И, конечно, же хотела – еще тогда с детства, узнать – что же это за таинственное место такое… Правда ли, то, что папа говорил, что там «ничего интересного нет»?

А Наташка, никак не сворачивала в Бахчисарай.

При этом она не знала куда ехать и на каждом повороте сомневалась – куда поворачивать, и мы постоянно ездили мимо указателей: Ялта, Бахчисарай, Симферополь…

А я хотела в Бахчисарай, но никак не могла этого отчетливо понять…

Услышав название Каравансарай, как темы Burning Manа в феврале – я поняла – это мое. Это послание мне. Я поеду.

И сейчас, здесь, я из-за этой темы. Из-за того резонанса, которое слово «САРАЙ» вызывало в моем уме во время Крымской поездки.

Это – привело меня сюда.

Может быть в Крыму, тогда был ченнелинг? Я так приняла название темы следующего фестиваля в Неваде?

Но ведь по времени – это было до… до того, как название появилось.

Может быть наоборот? Это я придумала название – Караван сарай, и они, команда фестиваля – словили его из пространства? А я придумала это название – чтобы приехать! И тут мне все стало ясно!

Я сидела на плайе

Мы сидели на плайе вместе

Уже много минут, часов, вечностей

Всегда!

Нас заметало песчанной бурей

Все вокруг постепенно исчезало и я вдруг поняла, что это порождаю Я

Я вызываю эту бурю, чтобы нас заметало…

Потому, что хочу, что нас занесло совсем

И люди вокруг не видели меня сидящей здесь,

Потому, что я хочу писать и не хочу идти в синюю будку…

Я хочу пописать здесь, на плайе

Не боясь людей… и их осуждения…

А по сути – я хочу быть свободной, освободить себя…

Полина поняла меня

И мы вместе следили, как нас продолжает заметать

Уже перестали быть видны туалеты

И я решила – а чего ждать…

Раз я порождаю песчанную бурю,

Так я могу и пописать не дожидаясь, пока меня занесет совсем…

Пописав, я вошла во вкус

И даже породила очередной шедевр в виде кучки

Чтобы сравнить его далее с другими шедеврами современного искусства на плайе

На фоне Храма моя кучка смотрелась слабовато

Он казался более красивым, даже изысканным, уточненным, ажурным

Храм был сделан в стиле «Караван Сарай». Храм на этом фестивале – традиционно место поминовения умерших…

Мы пошли в него, и прошли сквозь…

Я же продолжала думать – чем собственно Храм

Отличается от моей кучки?

Количеством вложенного труда?

Эстетизмом?

Идеей?

В каком-то из буддиских дзен изречений – г-но и Будда – суть одно…

И вообще – может быть человек – это продукт Бога – отход?

В Храме висели фотографии умерших людей, Полина стала говорить – жаль я не привезла фотографию мамы, я уже и в Индии ее «отпевала» и еще где-то…

Что же еще тебе нужно сделать с мамой — чтобы освободиться? – спросила я ее.

В том состоянии, мне Храм и фотографии в нем, казались чем-то искуственным, надуманным, неживым, а скорее притворством и попыткой заглушить кризис экзистенции, связанный со смертью – повесить фотографию, прийти и пострадать…

Как будто это что-то изменит.

Здесь, на Burning Man, где есть всеобщая претензия на новизну и креатив, и этот Храм тоже претендует на новизну, а по сути является тем же, что и кладбища, лишь пространством для сожалений по поводу умерших людей.

Поэтому, мы прошли насквозь и оказались

У Шелкового Пути…

Ярко звенел колокольчик… , прикрепленный к воротам Пути.

На фоне общего космическо-пустого-песчанного ландшафта, его звук казался удивительно-выпукло-врезающимся в сознание.

Также, как когда-то, когда я пряталась на Воттоваре, на вершине мистической горы в Карелии, я сидела под сосной, к которой был привязан колокольчик,

и ждала ребят, которые искали меня, бегая по всей вершине горы.

(А вершина горы там – это несколько квадратных километров, пересеченной местности, с огромными бульниками, болотами, прудами, скалами и т.д.)

Колокольчик надо мной позвякивал, как бы утверждая на весь огромный вершинно-пустынный ландшафт –

«я здесь!»

Я, сидя в нескольких метрах под ним, на маленьком пятачке вдававшемся в скалу, переживала – что вот оно очевидное, явное место здесь – единственный отчетливый звук и я под ним… Истина – она видима, она прозрачна, она всегда рядом… Она, сама не прячется, это, человек отказывается видеть ее. Я видела, как они шли прямо рядом со скалой, и слышала как они стояли надо мной рядом с колокольчиком, но не чувствовали, что я-здесь!

И я сдалась тогда. Вышла сама навстречу им….

Сейчас, здесь на плайе,

Звук колокольчика сливался с песком, забивавшим уши и глаза,

Ритмом рейва где-то на заднем плане,

Шелестом шелка на вратах пути

Юношей, играющим в крикет с самим собой,

Метая синий мяч по шелковому пути,

И моими мыслями…

Пройдя сквозь все врата, мы вышли на новую широкую дорогу…

I am here.

Я здесь. Я снова сижу на середине дороги.

Я сижу на середине дороги своей жизни.

Я уже зрел инаф, чтобы осознать себя прямо здесь и сейчас.

Я сам себя привел на этот фестиваль. Я создал название этого фестиваля – Caravan Saray. Это название я создал сам для себя, чтобы себя сюда привести.

И сесть здесь, посередине дороги, и понять это.

Какой-то уроборос. Я уроборос, поедающий себя за хвост.

Я привел себя сюда, чтобы приехать, сесть и понять это, что Это Я – привел себя сюда. Я понял. И?

И?

Зачем я сам сюда себя привел?

Может быть также и в жизни – я сам себя родил? Вовлек в эту кармическую цепь рождений и смертей… Только вот зачем?

Возможно, я хотел приехать, чтобы – освободиться от страха?

Страха, возникшего у меня в прошлом году, в ZenDo,

когда я провела несколько часов, беседуя с юношей, который не хотел осознавать самого себя… он боялся себя и всего, что могло помочь ему понять самого себя… Мои попытки помочь – никак не удавались.

После этого, я бежала, сначала в пси. процесс, а потом уехал с Burning Manа. И вернуться снова мне было очень тяжело.

Ну, хорошо, я приехала… пройдя этот огромный путь, как снаружи, так и внутри… я свободна теперь от этого страха, я могу дежурить в ЗенДо снова…

И все это ради этого? Только ради свободы от этого страха?

Зачем мне эта свобода?

Если я могу сам себя заманить на Burning Man — то что дальше?

Куда дальше?

А дальше,

Я заманила себя в Форт Росс.

Это форт на побережье построенный русскими, когда они продвигались в Америку со стороны Аляски. Я сама не знала совсем об этом пласте истории, о том, что русские приплыли в Калифорнию, наладили здесь строительство кораблей, охоту на морских выдр, разбили яблоневый    сад… и возможно, если бы исторические условия сложились чуть-чуть по-другому, Калифорния бы сейчас разговаривала по-русски, как пошутил наш гид, Хенк, американец, работающий в форте и вызвавшийся провести для нас бесплатно экскурсию.

Русский форт был поразителен, пожалуй впервые в жизни я попала в переживание удивительной близости с неким местом. Как будто я здесь уже была в прошлой жизни. И я не хочу отсюда никуда уезжать. И это – настоящая Россия. Да, я знаю, это Калифорния, but

I feel – this is Russia. Real. For sure.

Нас приняли в Форте очень доброжелательно, несмотря на то, что мы приехали через час после закрытия нас путили, в музей и в магазин. Мы смогли переночевать на пляже, где когда-то русские построили первые корабли в Калифорнии.

Мы набрали яблок в саду, выпили вина, на кладбище, почтив память русских людей, здесь когда-то похороненных.

И породили проект создания Русского ресторана на берегу Русской реки, у Русского моста.

Но, это все было чуть позже…

А я пока еще сижу на плайе…

И переживаю

— о чем это Я?

Ах да, зачем я приехал на плайю?

Преодолеть свой страх.

Ужас.

Который погнал меня отсюда в прошлый раз.

Ужас встречи с человеком, в состоянии «бед трипа» или в состоянии убегания от самого себя. Может быть, я тоже так бегаю? И поэтому я и испугалась? Может быть, я тоже так часто убегаю? От трудности?

Начинаю сломя голову бегать, рулить, организовывать что-то… все ради того, чтобы не переживать экзистенцию…

Которая, как Истина прячется где-то рядом. Иногда высовываясь из-за левого плеча. Ну как, ты готова?

А нет, ты опять занята…

Ну ладно, я подожду…

Сидя на плайе я вдруг увидела всю картину целиком.

Это все – ДЮНА.

Реализованная ДЮНА – Арракис. Повсюду спайс. Он внутри и он снаружи. Он – основная ценность.

Навигаторы союза ведут корабли благодаря спайсу.

Вот они корабли здесь, эти ездящие сквозь бурю арткары – это корабли союза.

я поняла:

Все, созданное человеческим умом, может воплотиться.

Даже такая запредельная, далекая от планеты Земля фантастика, как Дюна.

А значит, что любая идея, сумашедшая, глупая, дурацкая, интересная, перспективная, любая – может воплотиться.

В той или иной степени.

И что же я хочу?

Что воплотить? Какую идею?

Ведь я уже поняла, что я свободна и что я могу это.

Если буду переживать, что это – то, что я хочу.

Френк Херберт сделал мессией мужчину, также, как это в множестве традиционных мифов. Да, Бене Джессерит обладают большой властью, тем не менее вся их миссия посвящена тому, чтобы создать мессию мужского пола.

Антропоцентризм все еще – маскулинен, и все еще центрирован вокруг одного лидера, в данном случае Пола. Пол – Мессия, его сестра, Алия, уже потом и вообще, она не такая хорошая…

Но это уже слабости сюжета, возможно отражающие слабости мировоззрения автора, и слабости доминирующего стиля антропоцентризма.

Бене Джессерит – это крутая тема, орден женщин, прямая передача знания по женской линии… но почему-то целью опять является Мессия-Мужчина…

Вероятно, это, та же болезнь, артифишил антропоцентризм – какой-то мужик придет и спасет нас… Даже нас, Бене Джессерит… Не я – уникальный, или уникальная Бене Джессерит… Мессия… а некто, кто придет за мной…, и он будет лучше, потому, что у него гены.

Какой-то это материалистический антроморфизм.

А Я уже Здесь!

Я уже пришел! Пришла! Приехала! Добралась! Look at me…

I am better, than this MAN.

I am alive. I am clever. I am Russian.

He is not.

I am idiot

Как ни странно это звучит.

Это один из highlitoв этой поездки в целом.

Why did you come here? – спрашивали меня люди в ответ, которые сами затруднялись с ответом на мой вопрос зачем..

Because I am an idiot…,

Я не смог с первого раза понять нечто, и поэтому я приехал второй.

Родился снова.

Снова бегаю по планете и пытаюсь понять – зачем я здесь?

I am idiot – means/означает – я сделал ошибку, I made a mistake. I made auwful mistake, причем и перед собой и перед кем-то другим…и это означает, я стал разумен настолько, что я начал различать свои ошибки и признавать их.

Это – отправная, начальная точка пути. Если я заметил, осознал, понял, что я — idiot – значит, я могу опереться на это – и пойти дальше.

Но, куда дальше?

Где оно дальше?

Идиот – произведение Достоевского, которое знают на Западе. Это – интернациональное слово.

Идеально для бренда!

И еще и начинается с i…Diot – практически от iPad или iPhone…

Может быть iDiot – это тот, кто понял, что он – идиот… но пока не знает куда дальше?

Он – бегает, идет, приезжает на такие мероприятия, типа Burning Man, но не знает что он там ищет…

Может быть то или это…

Внутреннюю неудовлетворенность он не всегда может заглушить внешней ерундой. Поэтому иногда его захватывает чувство собственного идиотизма.

Вот оно – начало пути!!!

Инициация. И если найти еще одного такого. То, может быть, между ними могут завязаться отношения. И появиться вектор от одного – к другому.

Как у нас, от Полины ко мне… и вот мы уже пара, couple, пара идиотов.

Которая ходит по Форту Росс. И теперь она уже боиться людей. А я – людей не боюсь. И эта свобода от страха, которая присуща мне может быть передана, транслирована дальше.