Burning Man – огромный фестиваль в пустыне Невада, который проводится раз в год с 1986 года, и на который съезжается более 60 000 человек со всей Земли, ради того чтобы окунуться в среду “свободного самовыражения”.

 

Black Rock City – название города, который возникает раз в году, когда съезжаются люди на Burning Man.

 

 

Leave no trace – один из главных лозунгов фестиваля Burning Man.

Не оставляй никакого следа

Уже рванув из Black Rock City, на взятом ранее в прокат джипе,

я заехала на территорию индейской резервации, где людей не было вовсе, а окружающий ландшафт представлял из себя кастанедийско-мистическую местность.

Я  шла по пустынной, заросшей колючками почве, к постоянно отдаляющемуся от меня вместе с горизонтом озеру Пирамид несколько миль, чтобы искупаться и смыть с себя соленую пыль плайи. Пустыня шептала мне нежно «не ходи туда», страх  настигающей полиции периодически  догонял меня.

Солнце палило на мою, неприкрытую в спешке, голову…

И вдруг, я увидела, что за мной остаются следы на мягком песке,– вот он, мой след! Он есть!

Здесь и сейчас, я переживала остающиеся после меня следы, как ценность.

Теперь,  если меня здесь съест койот, чьи следы я тоже встретила на песке, меня найдут по моим же следам, может через месяц или два…

MAPS, правда может получить международный скандал,

MAPS – Мультидисциплинарная Ассоциация Психоделических Исследований

поскольку их официальный волонтер, то есть я, съел запрещенку, попал в процесс, зарегистрировался в их ZenDo, потребовал встречи с лидером проекта, и, не добившись, уехал, приехал в дикую местность, и был съеден койотом. Вот оно – compassionate care …

но что ж поделаешь…., хотя, хочу ли я оставить такой трейс после себя на земле?

Умереть здесь, чтобы MAPS получила скандал?

Нет, такой не хочу, отчетливо поняла я.  А какой хочу?

В одну из ночей, на фестивале, я обнаружила, что закрывая дверку машины, случайно, разбила очки, летные очки, купленные в магазине «Экспедиция», в России, специально для Burning Man. В тот момент было темно, и собирать осколки из под машины – казалось безумием. Самые большие осколки я собрала днем. Маленькие я не стала трогать. Собирая эти осколки я думала, что

Я хочу оставлять след. Я хочу оставлять след на этой земле, везде, где я была. Очки – это мое бессознательное, сопротивляющееся идее – не оставлять след.

Возвращаясь обратно от озера Пирамид к машине, я не видела точно, куда идти, и боясь промахнуться, начала искать направление, но вдруг,

 

 

 

обнаружила свои же следы на песке, и пошла по ним обратно, понимая (осознавая) – о!!!! Вот зачем здесь мой трейс – для меня же!!! Чтобы я могла по нему вернуться!

И какая-то глубина этой мысли, которая в тот момент показалась применима ко всему миру в целом, потрясла меня. Как будто я оставила для себя, след в этом миру – и могу по нему вернутся обратно, в Чистый Свет.

Уже уезжая от Пирамид и обдумывая то, что случилось, я вспомнила, что книга моего папы, которую он написал в последние годы своей жизни называлась: «След на земле»… Интересно, наверное, он тоже понял, что хочет оставить след и начал писать книги.

Но, ведь я – не он!

Я хочу не просто оставить след. Я хочу большего!!!

Чтобы по этому следу, за мной, можно было пройти. Чтобы мой след был полезен другим людям.

Чтобы он указывал не только на меня, а дальше, уходил за меня, в Бесконечность!

 

THE TRACE

 

Как это было? – спросила меня женщина на заправке, ехавшая туда, на Burning Man, откуда я только что вернулась, после того, как я предложила ей оставшуюся у меня воду.

От воды она отказалась.

А я задумалась – как ответить на ее вопрос:

Как это было?

В тот момент я была настолько переполнена переживаниями, что не нашлась сразу и только развела руками. Через несколько минут, отъехав от колонки, я нашла хорошее слово — outrageous, и запереживала, что не дала его ей.

Как это было?

Этот вопрос заигрывал со мной и в Сан-Франциско, и в самолете, и в России….

Честно говоря, почти каждый раз, когда этот вопрос задавали мне, я чувствовала сложность – что собственно сказать? Как уместить в слова, всю палитру чувств, образов, ситуаций, которые теперь хранились в моей памяти и могли быть обозначены невзрачным словом “это”…

И что именно вложить в ответ:

Вычурные инсталляции?

Молодых мужчин, одетых в балетные пачки и, при этом, двигающихся типичной для юных мачо походкой?

Массивный прогруз MAPSа про полезность психоделиков, который расплавлялся фаренгейтами в моем сознании, на отдельные звуки…

Зуд в ступнях ног, появившийся после первой же прогулки босиком?

Жару, которая ослаблялась только ветром, несущим песок?

Глубокое одиночество, усиливающееся в гипер-ярко-шумной-цветастой-иностранно-говорящей выпендрежной массе индивидуалов с велосипедами?

Или

Мои рыдания в ответ на вопрос  – ела ли я?

А может быть

состояние, возникшее после первой ночи, когда промучившись от не затихающего низкочастотного рейва, жары, jetlaga и неустроенности, я встала с головной болью, и думала при этом: — “вот теперь, I am burner!!!” не вчера, когда дежурные на входе заставили меня сесть на землю, изваляться в песке, и далее крикнуть – I am a burner!!! А потом — сесть в чистую машину, и поехать дальше.

Нет, тогда я еще не была бернером, и песок был мне чужд.

Вчера, я не понимала, что такое, на самом деле значит – «быть бернером…». А теперь, когда я смогла провести здесь ночь и встать в восемь утра, и взглянуть в лицо встающему солнцу, несущему дневные страдания и пойти дежурить на кухню своего лагеря  Fractal Planet, вот теперь —  I am a burner!!!

или the burner???

 

Частый вопрос для русско-язычного человека – “a” или  “the”?

Что правильно вставить в фразу?

То есть по сути – один ли я из всех 68 000 бернеров, или единственный? уникальный? The burner?

The Human Being?

 

“Do you know Misha?” – спросила меня не-русская девушка, когда я возилась около своей машины, собираясь уезжать.

“Аграновского или Аршавского?” — стала перебирать я Миш, которых встречала в своей жизни….

– …хм… , — задумалась девушка и переспросила:

– Ты русский?

–Да.

– Do you know Misha? — повторила она вопрос, как будто кто-то убедил ее, что если я – русский, здесь, то я точно знаю Мишу, который среди шестидесятитысячной толпы здесь единственный и все русские его знают, как будто он – the Misha.

Чтобы помочь ей понять, что Миша – это типичное русское имя, и я знаю много Миш,

я сказала:

– ок, Do you know Jane?

– No, – сказала она, сразу меня не поняв…

– Ну ладно, тогда Do you know John? —  спросила я, стремясь использовать другое популярное англоязычное имя…

Она задумалась на секунду, и поняла.

Поняла что Джонов много.

И Миш, про которых она до того не понимала – тоже много!

Просияла, и показала мне – yes!!!!

В точку.

Позже, я узнала, что ключевой фигурой этого Burning Mana был Джон Фрум, белый человек от Cargo Cult.

 

Cargo Cult – (англ. cargo cult — поклонение грузу), рели́гия самолётопоклонников или культ Даро́в небе́сных — термин, которым называют группу религиозных движений в Меланезии. В культе карго верят, что западные товары созданы духами предков и предназначены для меланезийского народа.

 

В наиболее известных культах карго из кокосовых пальм и соломы строятся «точные копии» взлётно-посадочных полос, аэропортов и радиовышек. Члены культа строят их, веря в то, что эти постройки привлекут транспортные самолёты (которые считаются посланниками духов), заполненные грузом (карго). Верующие регулярно проводят строевые учения («муштру») и некое подобие военных маршей, используя ветки вместо винтовок и рисуя на теле ордена и надписи «USA».

 

Джон Фрум (англ. John Frum) — центральное лицо в культе карго на острове Танна (Вануату), изображаемое в виде американского военнослужащего Второй мировой войны, который сделает его последователей богатыми и процветающими.

Есть предположения, что имя «Джон Фрум» является искажением выражения «John from America». Фамилия «Frum» редко встречается в англоязычных странах.

Удивительный образом я попала  в точку, использовав имя Джон.

Центральная фигура этого Бернинг Мена – Джон.

The John, он же —  a John, поскольку он Джон из Америки, также как Миша из России…

То есть оказывается можно быть и уникальным, единственным …

А кто же я?

Я — A burner теперь, это точно!

А вот стал ли я – the Burner?

Тем, единственным, кто горит? Данко? Горящим человеком?

Приняв психоделик (2cb) сегодня, после бессонной ночи и дежурства в шатре ZenDo c бед-трипперами, я отправилась пешком,

через плайю на другую сторону,

ZenDo – волонтерский проект MAPS, в котором, на различных фестивалях, создается  специальное пространство, для того, чтобы помочь людям с бед-трипами.

меня задувало ветром так, что не было видно даже собственного носа, но я продолжала идти, и оказывалось – иду правильно.

При этом, я переживала – я боюсь смерти. Она неотвратима, она рядом, и я не знаю как ее избежать, я не хочу умирать…

И я не знаю, как освободиться от этого страха. «Может быть кто-то поможет мне?» – подумала я и стала спрашивать людей…

«А вы боитесь смерти?»

Молодая девушка, в ярком костюме, сказала – «нет», я не поверила, но не стала приставать больше.

Потом, я подошла к машинке, в ней сидело двое – старик и его жена, я просила их: «нет… сказали они…», потом женщина сказала – «сегодня, его день рождения, ему исполнилось 80»…

я сказала: «тем более».

она (они):  «let’s make fun here…

все равно ничего сделать нельзя, все умрут…»

я сказала: «может быть можно?»

Они: «может быть».

Я: «let’s do something!»

Мужчина позвонил в звонок в машине!!
«О! Это хоть что-то», — решила я… и поехала, освободившись от страха смерти на сейчас.

Но тут на меня накатила новая волна – а вдруг умрет Гена.

И с этим я опять не могла справиться. Я снова подъехала к этой паре и спросила – а как со смертью их партнера – не бояться ли они этого?

«Не сегодня и не завтра…», — сказала женщина… и дальше, они уехали…

С этим вопросом я шла дальше через плайю в Red Lightening Camp

к Ральфу Уайту, создателю Нью йоркского центра Open Center беседовать с ним о Глобальном Просветлении.

Open Center — большой холистический центр на Манхеттене

 

Глобальное Просветление – новый интригующий проект Татьяны Гинзбург и ГенШи, сутью которого является

объединение людей, организаций, систем развития человека вокруг идеи достижения Просветления.

В это время в Red Lightening Camp должна была состоятся лекция друга Daniela Pinthbecka, который на взгляд Ральфа — Тимоти Лири этого столетия.

 

Тимоти Лири – пророк психоделической культуры

Оказалось, что лектор не пришел, о чем печально поведал мне Ральф. Вместо него что-то вещал другой юноша и я с трудом вытесняла желание пойти, отобрать у него микрофон, и поделиться с людьми тем, что меня действительно волновало на тот момент, а именно страхом смерти и тем, как его победить.

Но, страх в тот момент победил меня, и я решилась только на то, чтобы поднять руку и спросить хилого юношу с микрофоном — боится ли он умереть. Конечно же, он заявил, что не боится, после чего я выпала в лежку, и только хозяйка коврика, на котором как выяснилось я лежала, смогла сбросить меня с моей печали и с коврика, и только после длинных дискуссий и просьб – «это мой коврик… я хочу его забрать», «ну и что», — говорила я…, думая про себя – здесь же коммунизм, да и вообще – неужто коврик важнее человека? Она не отставала, коврик, пожалуй, и правда был существенен в ее жизни, тогда я посоветовала ей сбросить меня физически и забрать коврик… что после некоторых колебаний она и сделала.

Я встала и увидела, что Ральф машет мне рукой. Первое, что он сказал мне грустно: «лектор не пришел».

Я сказала: «Ральф, не грусти,  это я – Тимоти Лири. Правда!  я со своими бунтарскими замашками, претензиями на мировое господство, новизной идей,  соответствую Тимоти Лири нового столетия по духу.

Спроси меня о том, чего бы ты хотел от Тимоти».

Но, Ральф молчал, вежливо улыбаясь, а я поняла, что он не верит мне. Тот мужик (Дениел Пинчбек), видимо, гораздо убедительней, чем я. Он мужик опять же.

Но ведь, если человек не верит во что-то, но при этом разумен, то он может  допустить это (по Декарту),  и создав гипотезу, и далее предпринять усилия по проверке ее.

Я – не Джон Фрум, и поэтому не хочу, чтобы люди верили мне без-оговорочно, просто так. Cargo Cult красиво отражает способность человеческого сознания, в данном случае сознания аборигенов, верить в то, что если маршировать вдоль дороги, созданной по подобию посадочной полосы, то прилетят боги из другого мира, и далее, можно вечно ждать прилета этих Богов. Но, это не то, что меня прельщает.

Христианство, да и любая традиционалистская религия, это по сути, тот же культ Карго. Слепая вера в то, что если воспроизводить какие-то ритуальные действия, за этим последует какой-то фантастический результат. Карго Культ – лишь красивая демонстрация абсурдности этой веры.

Я — Тимоти, не Иисус, и не Джон. Я за то, чтобы сомневаться!

В том числе в том, что я – Тимоти.

Усомниться, значит, допустить такую возможность, как гипотезу, и далее, проверять ее.

Допустить, что Тимоти Лири нового столетия – некто новый, не-привычный, дерзкий, может быть женщиной, к тому же из России, а не обязательно англо-говорящим мужиком. И проверить.

Постепенно наш разговор перешел к теме Просветления, именно это и было моей целью. Ральф утверждал, что оно невозможно для него в этой жизни, а только через несколько жизней.

Будучи вдохновленной своими идеями, что можно применять сомнение по Декарту везде, я предложила ему допустить, что Просветление, для него, возможно прямо сейчас! Принять это, как гипотезу, и дальше, или подтвердить или опровергнуть это. Это казалось мне разумнее гораздо, чем слепая вера, что Просветление не-возможно….

Пытаясь продвинуть эту мысль, я  осознала вдруг, что тезис «Просветление – невозможно» – нельзя полностью доказать. Поскольку, если оно оказалось невозможным сейчас, это не значит, что оно будет невозможно завтра или послезавтра.

Можно лишь постоянно доказывать себе – снова не получилось, опять не вышло… но это не значит, что оно невозможно совсем.

А вот то, что оно возможно – можно доказать.  И можно доказывать – и сейчас, и снова, искать его в каждый момент времени. И если в это состояние возможности и поиска перейти, то может быть, это оно и есть? Просветление?

Завершение бесконечного цикла доказательств невозможности.

Осознание, понимание, в конце концов, Выбор Возможности!

Поделившись с Ральфом, я узнала, что сейчас слишком жарко, чтобы следить за моей мыслью сейчас. Потом, когда станет прохладнее, он обдумает это.

Тогда я пошла дальше,

дальше по своему сознанию и по плайе.

Я шла через плайю и в моей голове зрело ужасное желание. Оно начало переполнять меня, и я не знала – что же делать?

Я хотела пописать на Человека, стоящего в центре, а лучше даже покакать.

И мне казалось – это так красиво!
Это соединяло мою предыдущую жизнь, в которой я пришла к осознaнию, что писать можно не только тайно, скрытно и плохо, а можно освящать этим процессом нечто, если вкладывать свое намерение.

И при этом принимая во внимание разнузданность всего окружающего действа – пописать на человека было также чем-то полностью адекватным этому месту, и шедеврам современного искусства. Причем не просто написать, а сотворить это, как современное искусство, которое создается здесь и сейчас, одновременно, проявив свою свободу, и показав, с другой стороны, что этот Человек (The Man) – всего лишь – отход, отстой — ничуть не лучше, чем мой индивидуальный ТРЕЙС.

При этом из отдаленных сведений я слышала, что это – запрещено, я наслушалась до того разных угроз про полицию, плюс на Фрактал Планет, нас накручивали: Вы, Фрактал Планет, ведите себя хорошо, а то вы опозорите все наше психоделическое движение….меня может забрать полиция, и опять будет международный скандал. Я представила как полиция спрашивает меня откуда я, и везет меня в MAPS, я им рассказываю, что я – волонтер проекта ZenDo, отработавший свою очередь и теперь принявший психоделик, зарегистрировавшийся в ZenDo и теперь пришедший какать на человека. Полный крах ZenDo.

Sorry, Rick, but you see, what for to be sorry?

Обдумывая этот вопрос подхожу к Человеку.

На подходе меня снова одолевает желание и я обращаюсь за помощь к идущему навстречу голому мужику: «help me please, let’s do it together, let’s pie on the Man…».

He said: «good idea», — но теряется…

я уговариваю его хотя бы попробовать. Он соглашается.

И у меня получается чуть-чуть пописать на землю, а у него – нет.

Дальше, я продолжаю идти и дохожу до Человека. С ужасом вхожу в него, смотрю на людей вокруг… представляю, как я сяду в центре и буду писать, а они на меня смотреть непонимающе…

И тут я вижу краник с водой, по центру, и тянусь к нему, чтобы умыться, одновременно, ко мне приходит осознание — я сейчас писаю…

Что человек, из которого льется вода на меня и я – одно… это тот же процесс.

Вспоминая новогодний семинар в Шираме, в России, когда мы гуляли, присели писать и тут на нас полилась капель сверху, с крыши дома,… и мы спонтанно поняли, что мир откликается, он писает на нас…

Я поняла сразу – вот оно!!! Я и человек – одно и я писаю прямо сейчас, когда умываюсь этой водой…

После – ухожу… И продолжаю идти сквозь плайю, пешком, босиком, обратно во Фрактал Планет…

Рик. Вот с кем я захотела побеседовать теперь. И сказать ему всю правду, о его проекте ZenDo.

 

Рик Доблин – создатель и идейный вдохновитель MAPS.

Кто же еще кроме меня может сказать эту правду?

Что it is boolshit… если он хочет настоящий психоделический опыт – зачем размещать Zendo в шумнейшем месте?

Почему меня бросили?

Почему из двух волонтеров ни один не пошел со мной?

Что за фак с записями?

Почему вместо того чтобы помогать людям, меня заставляют записывать?

Где командный дух?

Хоть какая-то общность между волонтерами?

Кроме долженствования?

And so on….

Я могу развернуть это. Я же therapist with huge experience…

Of such a therapy, like existential things…

Если я прошу трансформационный трип для себя, то о чем тут думать? Почему не ответить сразу? Или нет… или – да, конечно, здорово, замечательно! Разве не трансформационный трип – самая большая ценность для него??? А все остальное – легалайз ит прочее – постольку поскольку???

Но… А вдруг он еще не готов к ней?

К моей правде?

Что тогда?

Тогда я не буду ничего говорить, я уеду, и это будет тонкий, но сигнал с моей стороны.

А что еще здесь делать мне?

Тогда что-то следует придумать, чтобы понять – готов он или нет? Приставать к нему со своей Правдой или нет?

О! Я же Игратехник. Значит, играть с миром, так, чтобы реализовалась та возможность, которая наиболее гармонична в данный момент.

Как играть?

Можно пойти искать Рика, тем более я представляю, где он вероятнее всего живет. Найти и достучаться…

Но, я хочу найти наиболее гармоничный путь.

И это – через систему.

Через официальный вход ZenDo, я же зарегистрирована там, как псих, то есть бед.псих, то есть трип-псих.

И, по идее, если бы в нашей системе кто-то, в случае процесса, затребовал бы Гену, то конечно, Г. бы откликнулся, в подобной системе, на мой взгляд необходима проточность.

Для каких-то людей – достаточно волонтеров, для кого-то нужна я, если волонтеры не справляются, а для кого-то, каких-то процессов, важно, чтобы была возможность обратится выше и получить помощь старшего, вплоть до Бога, в данном случае Рика… Может быть и здесь она есть?

Поэтому, я решила, я приду, увижу своего ситтера, Момми и попрошу ее помочь мне найти Рика.

Ситтер – волонтер ZenDo, который помогает конкретному бед-триперу, пришедшему в шатер ZenDo

А еще лучше, я спрошу ее, что она выбирает – 1 или 2

Если она выберет 1 – я уеду

А если 2 – скажу, что хочу поговорить с Риком, и попрошу ее найти его для меня.

Но, мир оказался как всегда чуть сложнее, чем мои соображения.

Смена Момми уже кончилась. Еще не дойдя до шатра, я поняла это. А что если смена Момми кончилась и меня уже никто не ждет? —  вдруг спустилось ко мне понимание…

Как же так? – думала я, в очередной раз, о том, как организована поддержка пси. процессов в MAPS. Как можно бросить человека в процессе?

Так и случилось, в шатре были другие люди. Они не знали, что у меня процесс….  А объяснять им все с нуля казалось чудовищным… также как и то, что Момми могла смениться…

Тогда я стала приставать к парнишке, сидящему на входе, чтобы он нашел для меня Рика. Он прятался за регистрационными бумажками, с которыми я тоже намучилась в свои полночи дежурства…

Я настаивала.

Тогда, он стал отказывать более отчетливо: “Это не моя обязанность” – It’s not my duty, заявил он мне, снова уткнувшись в бумаги.

Подумав, я сказала – “Это твоя обязанность!”

Понимая, что сутью его сидения здесь — есть помощь людям в их пси. процессах, а я как раз такую помощь и запрашиваю именно сейчас.

Тогда, он спросил: Who are you to give me duty?

И я спокойно ответила: Я – Татьяна Гинзбург.

Интересно, что в этот момент, у меня и мысли не было, стать Тимоти Лири, или кем-то еще. Я  четко понимала, что я — Татьяна Гинзбург, и что у меня есть такое право, требовать от него исполнения моего желания.

И тут Мир изменился. Услышав, что я – Татьяна Гинзбург, молодой человек подскочил и забегал вокруг в поисках решения.

Я села на его кресло и продолжала следить за процессом.

Довольно быстро, он наткнулся на Линне, блондинку, курирующей весь проект ZenDo, и она сказала, что Рик спит и будить его она не будет.

В таком случае, я уезжаю.

— Куда? – спросила она меня, как будто, здесь центр мира.

— К людям, которые готовы проснуться ради того, чтобы побеседовать со мной, – сказала я.

После, я долго думала над этой фразой и своим отъездом. Я переживала, что, возможно, это был слабый ход, я уехала зря. Возможно, я пошла на поводу у своей усталости, и из-за психоделиков моя критичность была понижена. Я не могла найти места для отдыха, а цели, поставленные из обыденного состояния – взять интервью у Ани и Ральфа, в тот момент казались мелкими и мало важными… не сущностными… Записываться дежурить в ZenDo еще,  тоже не вызывало энтузиазма…

Пока я собиралась, блуждала в поисках своего лагеря снова, отвечала на вопросы тех, кто был рядом, я начала ярко переживать —

к любому человеку, как бы странно он не выглядел, можно подойти с любым вопросом или просьбой, даже самой идиотской, и он, наверняка, поможет. Это переживание сопровождало меня долгое время, по крайней мере до приезда в цивилизацию.

На выезде из Black Rock City, будучи в мокрых, испачканных в песке носках, и запыленной одежде, я вышла из машины, подошла к первым попавшимся людям с вопросом: “Ну что, теперь я достаточно грязная, чтобы вы позволили мне уехать?”…

Они, улыбнувшись, сказали  — «да, мы сами новички, здесь, но, конечно, ехать можно»…

Дальше, ехала я легко, уже не боясь жары, с открытыми окнами в машине, и остановившись на середине выездного коридора, вылезла из машины, и, как настоящий бернер, разделась полностью и опрокинула на себя канистру воды, потом одевшись более-менее чисто, а точнее с разной обувью на ногах, поскольку не могла найти пару – продолжала путь.

Спускаясь вниз (driving down)(Black Rock City находиться на высоте примерно 2000 км.), … мили и мили… я думала за жизнь, кто я,

какова моя миссия, какая актуальная задача сейчас в моей жизни, и как мне ее решать, что такое игра и игратехника… И какой масштаб для реализации своих целей мне адекватен.

До меня дошло, что я – Татьяна Гинзбург. И что я уже достигла мировой известности, если мне не известный юноша, сидящий у шатра ZenDO, при моем имени вскакивает и начинает бегать, приняв мое право давать ему обязанности.

Еще до меня дошло, что я в одной букве от Машиаха.

Мое плайя имя,

 Плайя имя – псевдоним, который бернер использует во время Burning Mana.

было записано на слух мальчиком-ситтером – Mashial… я от неожиданности стала просить его поменять на Mashel…. Но сейчас, обдумывая это, я поняла – Это было круто!!! – Mashial – это же я!

И это в одной букве от Mashiah

Мashiah… Мессия… Человек, у которого есть Миссия…

Может быть я близка к Миссии??

Может быть Истина – где-то рядом? В одной букве? Все тоже самое, только одну букву, одну маленькую деталь – изменить?

Многие ситуации from Burning Man, как подсказки, всплывали в моем сознании, и некоторые особенно выпукло:

“ где мой лагерь, … и почему вообще идти туда, а не в обратную сторону?” – стоял на моем пути молодой человек, когда на рассвете, я шла к своей машине, покачиваясь от усталости, при этом переживая удивительную красоту и спокойствие этого раннего утра…

Я взяла его за ручку, развернула в правильную сторону, и прошла с ним несколько перекрестков, пока не поняла, что у него нет представления о карте города, точнее, то представление, которое у него есть — не верно.

Я добилась, чтобы он понял “карту мира”, в данном случае, “карту города”, и смог понять, где его лагерь на этой карте… и отпустила дальше самого…

В шесть утра, топая в валенках (привезенных мной специально для этого из России) по пустыне обратно к себе, я переживала: как, оказывается, важна карта, даже в физическом мире, а уж тем более в “метафизическом” — карта пути, причем такая, чтобы я могла ее применять конкретно в жизни – на каждом перекрестке всегда, когда мне это может понадобиться…

Карта на которой было бы видно – куда мне идти в этом мире?

Сидя в Сан-Франциско, в индийском ресторане с Лакшми, я, отвечая ей на вопрос:

How it was? (Как это было?)

Рассказывала о лекции Ани Оак, и о том, как она (Ани) рассказывала о том, что ее подруга, часто испытывает оргазм под психоделиками, и, что она тоже хочет этого, и видит это, как следующий свой шаг. Слушая этот ее рассказ, я сразу вспомнила, как сама находилась в подобном заблуждении долгие годы, после рассказов своих подруг, о том, как они испытывали оргазм в дыхательных процессах, после практики «рефлекс оргазма» и чтения Райха и Лоуэна, я думала, что оргазм – это нечто очень ценное, и если я буду правильно практиковать, я достигну его….

но у меня никак не получалось…, апофеозом, чего мне удалось достичь — было состояние счастливого смеха во время тяжелейшего перенапряжения спины в практике  рефлекс оргазма, и тогда смеясь над собой, жаждущей оргазма таким странным способом, стоя в неестественной, выгнутой позе, я переживала – это и есть оргазм – выплеск радости и счастья.

С тех пор я перестала ждать оргазма, как приятных энергетических ощущений, похожих на те, что возникают во время сексуальных отношений, когда напряжение с гениталий снимается. То, о чем говорила Ани, было именно это – приятные ощущения.

Поэтому, после ее лекции, я решилась и задала ей вопрос – «а почему вы думаете, что оргазм – впереди для вас? Почему вы не думаете, что это то, что позади?»  Я надеялась, что Ани предложит карту, из которой будет видно, где оргазм, где она, и почему он впереди… Но этого не произошло, она просто долго говорила о том, о сем, например, о том, что оргазм  — это удовольствие, и значит – хорошо.

Я рассказала это Лакшми.

И она спросила меня:

– а у тебя есть карта?

–  Есть.

– Пришли мне ее.

– Ну… она на русском…

– Ну, come on…

– Ладно, я должна тебе за статью… Я пришлю…

Вот карта, Лакшми:

7 чакр  по вертикали

1 – муладхара – физическое тело (форма, материя).

2 – свадхистана – энергия (страсть, эмоции).

3 – манипура – разум (интеллект, различение).

4 – анахата – любовь (принятие).

5 – вишудха – творчество.

6 – аджна – осознание (смысл).

7 – сахасрара – свобода

 

У каждого человека одна из чакр доминирует, как правило. Путь восхождения – путь перевода доминанты снизу вверх.

Для более подробного рассмотрения можно процесс вертикального развития развернуть  в горизонталь. Это даст возможность более точно увидеть последовательность развития каждой отдельной чакры (каждого отдельного качества), и перевод доминанты с одной чакры на другую.

Например,

1х1 – форма = физическое тело.

1х2 – форма энергии – живое тело, биологический объект.

1х3 – форма интеллекта – человек разумный, пробуждение разума, речь.

(то есть форма, тело – развивается… в нашем описании и по горизонтали.)

2 чакра – энергия, удовольствие, страсть.

2х1 – удовольствие от физических ощущений, форм, обладания материей.

2х2 – чистое качество. Чистая энергия. Оргазм.

2х3 – удовольствие от интеллектуальной деятельности, чтения, беседы …

2х4 – удовольствие от принятия.

2х5 – удовольствие от творчества.

3х1 – различение формы.

3х2 – различение энергии, эмоций, ощущений.

3х3 – различение мыслей, идей.

Если моя доминанта еще не дошла до второй чакры, и я преимущественно на первой, то есть озабочен материальный планом, своим телом, выживанием, формальным соответствием на материальном уровне, тогда -да, оргазм (чистое удовольствие) для меня впереди, это  — ориентир.

Если же, я уже преимущественно в разуме, и для меня идеи – более важны, чем ощущения, и предельным переживанием будет скорее  — озарение, понимание своей жизни на большую глубину.

А если я доминантно в четвертой чакре, тогда для меня ориентир — не краткое чувственное удовольствие, а тотальное переживание резонанса с миром, и с людьми, как его представителями.

И так далее…

Вот она карта.

Но, одно дело – видеть карту Black Rock City сидя дома, за компьютером, а другое – уже в реальности ориентироваться. Понимать – где и что…

Учиться применять карту на местности, к самому себе, так чтобы в каждый момент времени, в идеале, находить решение, поступок, которые будут переводить доминанту все выше и выше…

Я учусь это делать. Burning Man стал полигоном для меня. Я хочу продолжать учиться, в том числе с помощью таких событий, как Burning Man.

Поэтому всех желающих я приглашаю – учиться вместе.

Учиться проходить сквозь Лабиринты своего ума – к выходу.

К вершине развития Человеческого Духа.

К  THE BURNER.

А след после нас – останется!